У острова много имён. На современных официальных картах он фигурирует то как Поджабный, то как Рождественский. Благодаря бывшему хозяину легендарного самарского «Дома со слонами» краеведу Константину Головкину известно его прежнее ушедшее из употребления имя – Телячий. Но в народе остров более всего известен как Проран. В Москве названия станций метро для ориентирования на местности постоянно замещают историческую топонимику. На Волге же эту роль играют названия пристаней. И пристань «Проран», названная так по бывшему посёлку речников, дала острову самое народное имя. Но более подкованные волгари всегда поправляют заволжских неофитов, говоря об острове: «Не Проран, а Поджабный». Так делает, например, мой шестилетний сын.

Баржа, вытащенная на сушу, находится всего в 300 метрах от пристани. Удивительно, что о ней знают далеко не все завсегдатаи острова. Точную модель судна и дату постройки пока определить не удалось. Но возраст её внушительный. Части баржи соединены заклёпками, а с 1939 года в СССР было запрещено строить речные суда без применения сварки. Но вполне вероятно, что судно значительно старше.

Длина баржи – порядка 50 метров. Примерно такого размера был первый в мире стальной нефтеналивной танкер «Зороастр» современного типа, построенный Людвигом Нобелем в 1877 году. Людвиг был нефтяным магнатом и братом Альфреда Нобеля, в честь которого названа знаменитая премия. На Волге у Нобеля была большая флотилия, перевозившая керосин, мазут и нефть из месторождений Баку по Волге и дальше посредством железных дорог по всей России.
Именно здесь у Самары в Поджабном затоне зимовала часть его нефтяного каравана. Огнеопасные суда не ставили вместе с кораблями другого назначения на зимовку. В начале XX века затон мог вместить до 150 барж. Именно как название затона впервые в документах всплывает слово «Поджабный». А затем распространяется на весь остров, где находится затон.
Ещё дореволюционные краеведы сообщают, что жабами, от которых остров получил одно из своих названий, волгари называли болотных черепах. Это единственный представитель отряда черепах, водящихся в Самарской области. Теперь он занесён в «Красную книгу» и зоологи оценивают их популяцию у нас всего в 300 особей. На острове черепахи давно не встречались, но память о них осталась.

Местные жители рассказывают, что баржу подняли на сушу во время большого половодья. Случилось это ещё до наполнения Саратовского водохранилища. На шпионском спутниковом снимке 1965 года она уже находится на нынешнем месте. Местные помнят, что баржу называли брандвахтой. То есть какое-то время перед тем как она стала сухопутной, баржа использовалась экипажами земснарядов. Расчистка русла Волги в 1950-1960-е годы было одним из важнейших занятий обитателей острова. Но совершенно не исключено, что до того как стать брандвахтой, судно выполняло какие-то другие функции.

Около 20 лет назад баржу попытались распилить на чермет. Но поскольку изнутри она частично забетонирована, поживиться не удалось. Сейчас баржа является одним из старейших судов в Самарской области, которое можно увидеть, не погружаясь на дно Волги.

Сейчас на острове круглогодично живёт всего пять-шесть семей. Эстетика нынешнего быта нас отсылает то к фильму «Безумный Макс», то заставляет задуматься о некой параллельной ветви эволюции, которыми известны различные острова по всему миру. Недаром, именно после посещения Галапагосских островов Чарльз Дарвин написал своё «Происхождение видов». Но так Поджабный выглядел не всегда. Одно время количество жителей острова доходило до 3500.
В середине XIX века эта земля, скорее всего, не была заселена. Воложка между островом и правым берегом летом пересыхала. И жители села Рождествено могли использовать территорию для выпаса скота. Возможно, отсюда одно из старых названий острова – Телячий.

Вероятно, первое население здесь появилось для обслуживания зимовки кораблей в Поджабном затоне. На сезонном приколе корабли обычно ремонтировались. И естественно их нужно было сторожить. В западной части острова есть следы нескольких руинированных старинных построек. Интересно, что на рубеже XIX-XX веков остров, на который можно было попасть из центра стремительно растущей Самары буквально за 15 минут, являлся глухой окраиной соседней Симбирской губернии. Граница проходила по фарватеру Волги. Поэтому самарские пролетарии периодически организовывали свои нелегальные маёвки на близлежащих к Самаре островах.

По воспоминания старожилов, в восточной части острова, где мы находимся, первые жители стали селится в 1930-е годы полулегально в землянках. Вероятно, этот импульс дало строительство дамбы между Поджабным и соседним островом. Но о дамбе мы поговорим позже.

В 1950-е годы остров начал активно застраиваться и обживаться семьями речников. Действовали судоремонтные мастерские в Поджабном затоне, у острова постоянно работали земснаряды, углубляющие фарватер. От них зависела как навигация вверх и вниз по Волге, так и переправа между берегами. Стратегически важная для редкого волжского города, где нет моста через великую русскую реку.

В 1960 году был образован Проранский сельский совет. А в середине 1960-х годов на Поджабном стояло 28 добротных по поселковым меркам того времени двухэтажных деревянных домов, была школа. Жители жаловались в областную газету на отсутствие своего парикмахера. До наших дней дошло 19 из этих домов. Кстати говоря, из бутового камня снесённых поселковых домов священник отец Антоний в 2024 году начал строительство первого в истории острова православного храма.

В 1967 году началось заполнение Саратовского водохранилища, что серьёзно изменило судьбы жителей посёлка. Береговую линию Поджабного водохранилище изменило мало в отличии от очертаний других волжских островов у Куйбышева. Но и до строительства Саратовской ГЭС посёлок затапливался во время половодья. А в 1968 и 1969 годах его начало буквально смывать. В газете «Правда» в 1970 году вышла статья о бедствиях жителей острова «Живём как Робинзоны». В итоге проранцы были переселены в Куйбышев, а сельский совет упразднили всего через 12 лет после его образования. Официальная жизнь на острове никак не приживалась.

В 1970-е годы опустевшие здания начали передавать под турбазы различных предприятий. Одна из самых известных - «Голубой экспресс», находившаяся до недавнего времени в ведении самарского метрополитена.

Также в послевоенное время на острове у пристаней «Средний пляж» и «Нижний пляж» начали быстро расти огромные палаточные лагеря, где куйбышевцы жили всё лето, отправляясь на работу прямо из за Волги. Не последнюю роль в популяризации такого летнего досуга сыграло появление в СССР частных маломерных моторных судов. Началась эта история в 1955 году с выпуска первой лодки «Казанки» на Казанском авиационном заводе. Позже в Куйбышеве появилось своё маломерное судно «Прогресс». Но настоящей частной речной сенсацией стал мощный мотор для лодок «Вихрь», который производили в нашем городе с 1966 года. Сделанный на Заводе им. Фрунзе агрегат стал самым массовым лодочным мотором в СССР и сейчас ему даже поставлен памятник.

Что отличает Поджабный от других многочисленных волжских островов у Самары, так это наличие кладбища. Люди приезжают сюда на золотые волжские пески не только на время, сезонно. Некоторые остаются в них навсегда. Здесь немало захоронений речников, связавших всю свою жизнь с Волгой, предков нынешних обитателей Поджабного. На погосте много советских металлических памятников, характерных и для городских кладбищ в 1950-е - 1960-е. При этом на них приварены православные кресты, что встречается в городе не так массово. Для сельских же некрополей того времени деревянные кресты на могилах – обычное дело. Это подчёркивает пограничность посёлка, находящегося где-то между городом и селом. С другой стороны, только место обитания, где покоятся предки по-настоящему можно назвать домом, а не временной стоянкой.

Природа острова очень разнообразна. Кроме созданных людьми ландшафтов здесь есть степи с ковылём, на некоторых участках по внешнему облику напоминающие даже пустыни. Берега многочисленных озёр с дубами, тополями и зелёной травой сильно контрастируют со степными частями. Совсем иначе выглядят песчаные дюны на берегах Волги и Воложки с ивняком. Но жители Прорана решили ещё более разнообразить местные пейзажи. В 1960-е годы на выделенном участке у озера Песчаное школьники посёлка вместе с учителями начали высаживать сосновый бор. К 1976 году деревья выросли до такой степени, что их стало видно на снимках со спутника. Школа вместе с посёлком к тому времени уже была ликвидирована. Сейчас рукотворный бор – одно из самых живописных мест острова. И вместе с кладбищем он составляет важное место памяти о жителях посёлка Проран, которому официально отведено было просуществовать всего 12 лет.

Для самарской истории – это важнейшая точка на острове. Именно здесь на рубеже 1920-1930-х годов было предопределено дальнейшее выживание Самары. Я уже рассказывал о том, что стремительная до строительства каскада ГЭС Волга, постоянно намывала новые острова из песка и создавала мели. И с конца XIX века на Самару начала надвигаться большая угроза, которая получила название Аннаевская коса (по находившемуся рядом кумысолечебному заведению Аннаевской дачи в районе современного ЖК «Ладья»). Большая песчаная отмель у самарского берега двигалась с каждым половодьем всё ближе к центру города. К 1920-м годам коса подошла к району современной площади Славы, лишив возможности приставать здесь суда. А основное русло Волги стало уходить к противоположному от города берегу через проран (протоку между островами, где сейчас проходят корабли на Рождествено) в Воложку. Уход реки на 2,5 километра от берега и всей причальной инфраструктуры фатален для любого волжского города. Особенно учитывая ту важную роль, которую играл речной транспорт 100 лет назад.

Историю спасения Самары зафиксировал со слов старых речников и по документам главный летописец самарской волжской истории Владимир Казарин. В 1929 году началось строительство каменной дамбы, соединяющей Поджабный с соседним островом. Это делалось для того, чтобы отсечь Рождественскую воложку от основного русла Волги и предотвратить уход реки от Самары. Строительство длилось несколько лет и увенчалось успехом. Город был спасён. А с островом благодаря дамбе появилось дорожное сообщение, что дало толчок его заселению и развитию. Дамба просуществовала около двух десятилетий, а потом была разобрана, чтобы открыть проход судов в село Рождествено. Остававшаяся же её часть была затоплена во время строительства Саратовского водохранилища, но её до сих пор хорошо видно как на карте глубин Волги, так и по характерным завихрениям воды над ней в проране между островами.

Здесь на берегу у остатков дамбы растут исполинские кряжистые чёрные тополя, известные также как осокори. Пожалуй, это самое волжское дерево, символ берегов реки. Осокори растут повсеместно возле Волги в затапливаемых в половодье местах. И их изогнутые силуэты постоянно сопровождают людей, путешествующих по великой русской реке. Их очень любили наши художники, писавшие местную натуру. Заволжские осокори есть на картинах одного из пионеров самарской живописи Константина Головкина. На острове Поджабный часто бывал и писал эти деревья один из самых интересных местных художников советского времени Валентин Пурыгин.

У острова есть мощная художественная сила. Летом на нём вырастает уже не первое поколение художников в широком смысле этого слова. Например, в детстве с дедом здесь проводил каждое лето режиссёр знаменитого театра «Грань» Денис Бокурадзе. И наш художественный проект, вдохновлённый Прораном, продолжает творческое осмысление его мира пограничья, мерцающего естества, то уходящего под воду, то поднимающегося из неё.